Тварь - Страница 35

— Господи Иисусе, — выдохнул Дарлинг. — Похоже, что это осьминог.

— Ну да. — Майк подумал, что Дарлинг пошутил. Осьминог! — Громадный, ужасный осьминог. Кстати, ты когда-нибудь видел осьминогов с зубами на присосках?

— Нет.

Майк был прав. Присоски на щупальцах осьминога были мягкими и гибкими. Человек мог снимать их со своих рук так же легко, как раскручивать бинт.

Но что же тогда здесь? Это явно животное. Судно не взорвалось, не натолкнулось на что-нибудь, в него не ударила молния, и оно не развалилось магическим образом. Оно встретилось с кем-то и было уничтожено.

Дарлинг бросил спасательный жилет на палубу и отшвырнул ногой какие-то куски дерева, чтобы очистить проход на бак. Одна из планок стукнулась о стальной фальшборт, и, когда она отскочила обратно, из нее что-то выпало и щелкнуло о палубу.

Это был коготь, в точности такой же, как тот, первый, похожий на серп, длиной в два дюйма и острый как бритва.

Дарлинг посмотрел за борт на неподвижную воду. Но на самом деле вода не была неподвижной, она была живой и как бы в подтверждение этому послала к «Каперу» тихую волну, поднявшую судно.

Когда судно вновь опустилось, из-под него что-то выплыло: резиновое, голубое с желтыми шевронами с каждой стороны.

Капюшон от костюма аквалангиста.

Дарлинг взял судовой багор, погрузил его в воду и подцепил находку. Капюшон напоминал чашу, полную водой, в которой плескались две маленькие рыбки с черными и желтыми полосками — морские юнкеры. Они чем-то кормились.

Дарлинг взял капюшон в руки. От резины исходил какой-то запах, острый и едкий, как аммиак.

От тела на капюшон падала тень, поэтому Дарлинг повернулся к солнцу, чтобы свет проник внутрь капюшона.

То, чем кормились рыбки, напоминало большой мраморный шар.

Майк подошел сзади и заглянул через плечо Дарлинга:

— Что это у тебя... О господи! — Майк задохнулся. — Это человеческий?

— Да, — ответил Дарлинг и отошел в сторону, чтобы не беспокоить Майка, когда того вырвало за борт.

14

Женщина смотрела в подзорную трубу до тех пор, пока у нее не заболела голова и не притупилось зрение. Она видела, как прилетел и улетел военно-морской вертолет, видела, как появился Вип Дарлинг на своем ветхом «Капере». Но где же полиция? Женщина исполнила свой гражданский долг, сообщив о том, что видела. Самое меньшее, что могла сделать полиция, это принять меры по сообщению.

Теперь, кажется, кого-то вытошнило через борт. Возможно, похмелье. Рыбаки все одинаковы: рыбачь весь день и пей всю ночь.

Если полиция не намерена действовать в ответ на сообщение, пожалуй, следует позвонить в газету. Иногда журналисты более усердны, чем полиция. Единственная причина, по которой она еще не схватилась за трубку, заключалась в том, что, возможно, один из ее любимых горбатых китов разбил судно — чисто случайно, конечно, — а несведущий журналист может соблазниться и написать нехорошие вещи о китах. Но она наблюдала и наблюдала и не обнаружила и признака китов — никаких фонтанов, никаких хвостовых плавников. Вероятно, уже спокойно можно обратиться в газету.

* * *

Журналист устремил взгляд на вспыхивающую лампочку телефона, выхватывая блокнот из ящика стола и благословляя свое везение. Он пытался разыскать эту женщину в течение целого часа, с тех пор как услышал по полицейскому каналу газеты первые сообщения, но радио гавани отказывалось называть ее имя.

Эта история могла помочь репортеру выбиться из рядовых, она могла стать пропуском в большую жизнь. Три прошедших года он писал на отупляющие темы вроде спора по поводу рыбных ловушек и повышения пошлины на импорт и уже начал отчаиваться, что когда-либо сможет сняться с этой богом забытой скалы. Беда Бермуд заключалась в том, что здесь никогда ничего не происходило, по крайней мере ничего такого, что могло бы заинтересовать телеграфные агентства, журналы или телевидение.

Но на этот раз кое-что иное. Смерть в море, особенно смерть при загадочных обстоятельствах, была динамитом.

Если он сумеет обыграть таинственную сторону происшествия, может быть, намекнуть на Бермудский треугольник, он, возможно, привлечет к себе внимание Ассошиэйтед Пресс, или «Кливленд плейн дилер», или, предел мечтаний, «Нью-Йорк таймс».

Он почти уже отказался от надежды разыскать эту женщину и собирался уходить, чтобы отправиться в Сомерсет встретить Випа Дарлинга, когда телефонный оператор соединила его.

Он нажал светящуюся кнопку и произнес:

— Это Брендан Ив, миссис Овербридж. Благодарю вас за звонок.

Он послушал несколько минут и затем переспросил:

— Вы уверены, что судно не взорвалось?

Опять она говорила, а он слушал. Господи, эта женщина любила поговорить! К тому времени, когда она закончила, репортер увидел, что исписал четыре страницы блокнота. Он смог бы теперь написать трактат по истории горбатых китов.

Но в монологе этой женщины попадались и ценные самородки. Репортер обратил внимание, что одно словосочетание он записал несколько раз, и теперь подчеркнул его: «морское чудовище».

Часть II

15

Доктор Герберт Тэлли сгорбился и прикрыл лицо от ветра, ревущего северо-восточного ветра, вздымающего соленую воду океана и смешивающего ее с дождем, создающего солоноватые брызги, которые обжигали листья до коричневого цвета. Доктор наступил в лужу и почувствовал, как ледяная вода проникла в ботинок и просочилась меж пальцев. С таким же успехом сейчас могла бы быть и зима. Единственная разница между летом и зимой в Новой Шотландии заключалась в том, что к зиме все листья срывались ветром.