Тварь - Страница 90

Высота звука двигателя изменилась, вместо рева он начал жалобно выть, потом сбиваться, дважды кашлянул и заглох; судно замерло.

«Бог ты мой, — подумал Дарлинг, — тварь сломала винт, или защемила его, или пригнула к валу». Внезапно его прошиб озноб.

Он зашел в каюту и через нее вышел на корму.

Тэлли стоял у среднего трюма, онемело уставившись в море.

— Где он? Я думал, вы сказали...

— Прямо под нами, — ответил Дарлинг. — Он основательно надул нас.

Вип прошел на корму и посмотрел через транец в воду. В нескольких футах под трапом для ныряния, вытягиваясь из-под судна как змея, выглядывал кончик щупальца.

Стоя рядом с Дарлингом, Тэлли предположил:

— Он, наверно, пытался схватить винт.

— А теперь потерял одну руку. Может быть, это его отпугнет.

— Нет, не отпугнет. Это только разъярит его, вот и все.

Дарлинг взглянул вверх, на крыло мостика, и увидел Шарпа, стоящего у перил с винтовкой Мэннинга в руках. Он начал подниматься по трапу, но услышал, что Тэлли позвал его:

— Капитан...

— Что?

— Я сожалею. Это все была моя...

— Забудьте об этом. Сожаление — это потеря времени, а у нас его мало. Наденьте спасательный жилет.

— Разве мы тонем?

— Пока еще нет.

Багор стоял вертикально в стойке для удилищ, и Дарлинг взял его и взвесил на руке.

— Я сделаю это, — заявил Шарп, указывая на бомбу на конце багра.

— Нет, Маркус, — возразил Дарлинг и попытался улыбнуться. — Это исключительное право капитана.

Тогда они оба посмотрели на воду. Солнце вышло из-за горизонта и поблекло из оранжевого до золотого; оттенок моря изменился, серые краски уступили место цвету голубой стали.

* * *

Зверь корчился в темноте, обезумевший от боли и замешательства. Зеленая жидкость сочилась из культи оторванной руки.

Он не лишился возможности действовать — он не чувствовал потери сил. Он понял одно: то, что он считал добычей, было больше чем добыча. Это был враг.

Тварь вновь поднялась к поверхности.

* * *

Дарлинг и Шарп осматривали море с носа судна, когда вдруг сзади раздался вопль Тэлли:

— Нет!

Они мгновенно повернулись, взглянули на корму и застыли.

Что-то взбиралось на судно через фальшборт. Мгновение казалось, что оно растекается по палубе, как гигантский пурпурный слизняк. Затем его передняя часть закрутилась назад, как губа, и оно начало подниматься и разворачиваться в стороны, как веер, пока не достигло четырех футов в ширину и восьми футов в высоту и не закрыло солнечные лучи. Оно было покрыто дрожащими кольцами, напоминавшими голодные рты, и в каждом кольце Дарлинг мог разглядеть сверкающий янтарный клинок.

— Стреляй в него, Маркус! — закричал Дарлинг. — Стреляй!

Но Шарп стоял с открытым ртом, загипнотизированный увиденным, винтовка бесполезно лежала в его руках. Тэлли услышал что-то, повернулся налево и завизжал. Посередине судна на борт скользило второе щупальце.

Визг вывел Шарпа из ступора, он круто повернулся и сделал три выстрела. Одна пуля пролетела слишком высоко; вторая попала в переборку и отскочила рикошетом прочь; третья попала точно в середину расширения на конце щупальца. Плоть не отреагировала, не начала кровоточить, дергаться или сворачиваться. Она просто поглотила пулю.

Щупальца все больше и больше взгромождались на борт судна, извиваясь змеями и падая кучей пурпурной плоти, каждый атом которой двигался, пульсировал и дрожал, словно у каждого атома была своя цель. Казалось, что они почуяли на борту судна движение и жизнь: расширения на концах щупалец наклонились и начали продвигаться на кольцах вперед, как рыскающие пауки.

Тэлли был будто парализован. Он не отстранялся, не двигался, он застыл на месте.

— Док, — закричал Дарлинг, — бегите оттуда, черт вас подери!

Оба щупальца сгрудились на корме, на краткий миг замерли, как будто тварь задумалась, а затем внезапно растянулись; их мускулы напряглись, и корма была прижата вниз. Океан позади «Капера» поднялся вверх, будто в его недрах рождалась гора. Послышался всасывающий звук и рев.

— Господи Иисусе, — завопил Дарлинг, — он поднимается на борт! — и попятился, держа багор на уровне плеча, как копье.

Вначале они увидели руки, семь хлещущих рук, которые ухватились за корму и, как атлет, поднимающий свое тело на параллельные брусья, нажали на нее, чтобы поднять себя.

Затем Дарлинг и Шарп увидели глаз, беловато-желтый и невозможно огромный, как луна, поднимающаяся над солнцем; в его центре был зрачок бездонной черноты.

Корма осела так, что омывалась водой. Вода стала поступать на борт, потекла к носу, начала заливать кормовые трюмы.

«Он таки сделал это, — думал Дарлинг. — Этот ублюдок потопит „Капер“. А потом подберет по одному и нас».

Появился второй глаз: тварь повернула голову, и показалось, что она увидела свою жертву. Между глаз дрожали и извивались руки, а в месте соединения рук, как яблочко в мишени, ожидая пищи, рефлекторно щелкал двухфутовый острый и выступающий вперед клюв. Звук был похож на падение деревьев во время шторма, как будто огромные стволы ломались ревущим ветром.

Тэлли внезапно пришел в себя. Он повернулся, побежал к трапу и начал подниматься. Он был на полпути к крылу мостика, когда тварь увидела его.

Одно из щупалец разогнулось, поднялось в воздух и рванулось вперед, стараясь добраться до жертвы. Тэлли видел его приближение и попытался увернуться, но ноги сорвались с трапа, и он повис на руках на одной из ступенек. Щупальце обвилось вокруг трапа, вырвало его из переборки и подняло над крылом мостика вместе с Тэлли, раскачивающимся на нем, как марионетка.